— Простите, хозяин, я не смог понять полученную команду, — произносит он через пару секунд.

— Отставить.

На самом деле этот эмоциональный всплеск позволяет мне успокоиться. Деваться-то все равно некуда. Дрон будет прямо надо мной секунд через тридцать, и на поиск других вариантов уже просто не остается времени. Я медленно поднимаю жезл, наводя артефакт на цель, и внутри камня в его навершии постепенно разгорается недобрый зеленый огонь.

— План «Берсерк» принимается, — мысленно произношу я не столько для демона, сколько для самого себя. — Начинаем через пять секунд… Поехали!

Маркер-многоугольник намертво вцепляется в цель, окрашивая её в красный цвет. Я толком не представляю, что нужно делать дальше, но знаю, что для успеха необходимо много энергии тайкунов. На данный момент мне известен единственный способ заставить её бурным потоком течь через мой организм — режим обостренного восприятия. Я никогда не умел вызывать его по своему желанию, но в последнее время он обычно сам активировался именно тогда, когда это было мне действительно необходимо. Не подводит он меня и сейчас.

Организм, ещё не до конца оправившийся от предыдущего форсажа, с большой неохотой вновь выходит на запредельные параметры восприятия и одновременно начинает пропускать через себя волны нерегистрируемой земными приборами энергии, которую демон, а значит и тайкуны, предпочитают называть скрытой силой.

Мне не приходится сильно напрягать воображение, чтобы представить, что меня окружают одни враги, ведь на самом деле так оно и есть. Гораздо сложнее отождествить себя с бездушным дроном-разведчиком, неспешно приближающимся к моей позиции. Если верить демону, в собственном сознании я должен фактически стать этим летающим диском, набитым оптоэлектроникой и прочей машинерией кибов.

Я чувствую, что делаю что-то неправильно. Гадский демон молчит, хотя мог бы и подсказать, в чем заключается моя ошибка. Спрашивать его о чем-то нет времени, да и отвлечься я не могу ни на секунду. Понятно, что у меня полный швах с требующей многомесячных тренировок техникой тонкого манипулирования скрытой силой. Я лишь примерно знаю, как нужно действовать, и единственное, чем можно скомпенсировать недостаток моих умений — это избыток мощности, вкладываемой в создаваемую мной магическую конструкцию.

Напрягаю все силы, но проходящий через меня энергетический поток не желает становиться полноводнее, и это значит, что обходиться мне придется теми ресурсами, которые уже имеются в моем распоряжении.

Камень в навершии жезла уже просто пылает зеленым огнем. От него к замедлившемуся и практически неподвижно зависшему в воздухе диску тянется видимая только мне извивающаяся энергетическая плеть. Я отчаянно пытаюсь представить себя этой созданной где-то в невообразимой дали машиной, и в какой-то момент сознание едва уловимо раздваивается. Я остаюсь скорчившимся на земле живым человеком и одновременно оказываюсь в металлокерамической шкуре висящего в небе над ним мертвого и холодного устройства, обладающего какой-то своей бездушной логикой и зачатками чего-то, что с большой натяжкой можно назвать интеллектом. Мне на мгновение становится очень страшно. Чувствовать себя этим абсолютно чуждым всему живому устройством откровенно жутко, но я пытаюсь поймать это ощущение. Оно постоянно норовит ускользнуть, всё время возвращая меня в мое собственное тело, и всё же теперь я хотя бы знаю, к чему нужно стремиться.

Продолжаю работать с потоком текущей через меня энергии. С точки зрения демона я наверняка делаю это абсолютно топорно и безграмотно, но как там говорилось в книжках про Дикий Запад? «В пианиста не стрелять, он играет, как умеет». Вот и я, как умею, черпаю из непонятного источника скрытую в нем силу и загоняю её в ту часть своего сознания, которая вселилась в разведчика кибов. Сколько энергии при этом расплескивается по сторонам и бесполезно рассеивается, мне даже представить страшно.

Времени у меня совсем мало. Секунд через десять сканеры дрона пробьют маскировочную сферу, и тогда у меня не останется ни малейшего шанса на выживание. Я уже почти не чувствую собственного тела, глядя на мир глазами-сканерами дрона-разведчика. Он видит трех наземных роботов, рыскающих в местах «уничтожения» фантомов, двух летающих разведчиков и ещё множество активных объектов в глубине укрепрайона. Мне даже в голову не приходило, что их там столько. Увы, пока все эти цели дрон считает дружественными.

Заставить боевой механизм кибов изменить мнение выглядит для меня совершенно нерешаемой задачей. Демон говорил, что я должен фактически им стать, и только тогда можно рассчитывать на успех. Но мое сознание и так уже внутри дрона, однако, похоже, этого мало, я ведь всё ещё не считаю себя этим летающим блюдцем. Не хватает чего-то важного, а секунды уходят…

Не знаю, что подталкивает меня к кажущемуся парадоксальным решению, но я использую последние имеющиеся в моем распоряжении мгновения на попытку дать дрону то, чего у него никогда не было и быть не могло — эмоции. Не все подряд, естественно, а именно те, которые способны на поле боя превратить человека-воина в безумного берсерка, крошащего вокруг себя и своих, и чужих. Я и сам нахожусь на грани срыва, и мне нужно лишь чуть-чуть повысить градус своего напряжения, чтобы весь сдерживаемый до этого поток жуткой смеси из паники, злости и желания во что бы то ни стало вырваться из западни, устремился в бездушную скорлупу дрона-разведчика. И всё же главным компонентом, вложенным мной в этот жутковатый коктейль, становятся ярость и безумное стремление уничтожить как можно больше врагов, а точнее, вообще всё, что движется и активно действует в пределах моей досягаемости.

Дрон резко дергается вбок. Я не могу управлять его действиями, ведь даже собственное сознание удержать под контролем мне сейчас не под силу, но этого и не нужно. Летающий разведчик закладывает крутой вираж и сходу атакует своего собрата, выпуская по нему порцию поражающих элементов, таких же, какими плюются при срабатывании гаусс-мины.

Не ожидающий такой подлой атаки летающий разведчик получает серьезные повреждения, и, кувыркаясь в воздухе, рушится в болото. Уцелевший дрон пытается уклониться от встречи с неожиданно слетевшим с катушек механизмом, и ему это даже удается, но мой ставший берсерком диск уже стремится к другой цели, которой на этот раз становится один из наземных роботов кибов. Шансов у летающего разведчика против трех хорошо вооруженных и неплохо защищенных противников нет никаких, и последнее, что я вижу его глазами-сканерами, это летящие мне навстречу потоки снарядов из шести автоматических пушек.

Требовательный сигнал коммуникатора прервал майора Кэра на полуслове. Очередная тренировка личного состава спецгруппы шла полным ходом, и он разъяснял подчиненным допущенные ими ошибки.

— Майор Кэр на связи, господин полковник, — доложил командир группы, и все бойцы, включая Шелу, немедленно насторожились, выжидательно глядя на командира.

Секунд тридцать майор молча слушал собеседника, после чего коротко ответил.

— Задачу понял, господин полковник. Через час группа будет готова к десантированию.

Выключив коммуникатор, командир обвел взглядом своих подчиненных. В его глазах явственно читалось облегчение от того, что долгое напряженное ожидание наконец осталось позади.

— Пришла команда на начало операции, — сообщил майор. — Через час наш корабль совершит прыжок во внешний пояс астероидов системы аборигенов. Дальше действуем по отработанному плану. Вопросы?

— Место высадки определилось? — спросил зам командира группы сержант Ман.

— Северное полушарие, центральная часть самого крупного материка. Точные координаты уже в памяти вычислителей ваших скафандров. За последние полчаса в этом районе зарегистрирована целая серия нестандартных всплесков энергии иншеров, причем последний оказался очень мощным. Начальство считает, что нужный нам абориген, находится именно там.